Сегодня состоялся Деловой завтрак с министром транспорта Российской Федерации. Мероприятие прошло в рамках Международного форума «Транспорт России», начавшего свою работу 19 ноября.

Стенограмма Делового завтрака

Евгений ДИТРИХ:

Этот год считается годом 210-летия образования транспортного ведомства и транспортного образования в России. Темой нашего делового завтрака является инвестиционная активность в транспортном комплексе. 2019 год для транспорта был позитивным, объем инвестиций в транспортную инфраструктуру вырос более чем на 14%. 2,4 трлн руб. в этом году было привлечено на транспорт, из них 1,5 трлн — инвестиции внебюджетные. Мы идем в хорошем графике и рассчитываем в будущем году приблизиться к 2 трлн руб. инвестиций в транспорт и транспортную инфраструктуру. Это хорошие показатели. Когда правительство составляло прогноз, мы ожидали порядка 7–7,5% инвестиций на горизонте 2024 года. Что же стало предпосылками к тому, что этот план выполняется с опережением? Приняты важнейшие решения о дополнительном инвестировании в дорожное хозяйство. Регионам поэтапно передаются акцизы на нефтепродукты, которые пополняют региональные дорожные фонды. Многие регионы уже отказались от дополнительного налогообложения, и это нам дает прирост инвестиционной активности на дорожное хозяйство. По целому ряду проектов в этом году произошли серьезные изменения. Мы почти закончили новую платную дорогу М-11, в этом году введены шестой, седьмой, третий участки, почти все готово для открытия последнего участка этой дороги. Госкомпания «Автодор» в этом году вводит порядка 200 км новых автодорог, из них 189 км построены с привлечением частных инвестиций. Около 50 млрд в этом году удалось привлечь госкомпании. Мы развиваем подходы к портам Азово-Черноморского бассейна, по морским портам в комплексном плане модернизации огромное привлечение инвестиций. В отличие от многих, эти проекты построены на привлечении частных инвестиций.

В этом году мы открыли аэропорт в Саратове, и это было большое событие, которое потребовало напряжения всех строительно-управленческих возможностей. Это один из тех аэропортов, которые, как и ростовский аэропорт, были построены практически с нуля. В этом году принято решение о том, что мы приступаем к реализации нового дорожного коридора из Центральной России в Сибирь. Это коридор «Европа — западный Китай», основанный на дороге Москва — Владимир — Нижний Новгород — Чебоксары — Казань. Она свяжет регионы между собой, повысит инвестиционную активность и придаст дополнительное социально-экономическое развитие. Свяжет между собой инвестиционные кластеры, которые есть в регионах. Эта дорога впоследствии через Самарскую и Оренбургскую области даст нам выход на Республику Казахстан. Все эти инвестиционные проекты — то, что мы имеем сейчас в качестве выполненных объектов и заделов. Сегодня хотелось бы послушать в регионах инвестиционные сообщества — тех, кто на практике реализовывал эти проекты.

Роман ТРОЦЕНКО, Новапорт:

Пять лет назад на завтраке мы обсуждали идею сделать большой перевалочный хаб в Новосибирске на основе аэропорта Толмачево. У нас было обсуждение, какие формы государственно-частного партнерства должны быть. В этом году четыре участника данного проекта — РФ в лице Минтранса и Росавиации, Новосибирская область, «Новапорт», владелец аэропорта Толмачево, и компания S7 — завершили первую стадию проекта. За год будет перевезено больше чем 6,7 млн пассажиров, мы увеличили за это время на 70% пассажиропоток, причем 4,3 млн будет перевезено S7. Новосибирск стал четвертым по размеру аэропортом страны после Москвы, Петербурга и Сочи. Он второй трансферный аэропорт в России. Это беспрецедентно высокий объем трансферного трафика. В этом, наверное, есть наша заслуга, но больше заслуга расположения Новосибирска. Это точка Евразии. Мы сделали ставку на то, что Новосибирск соединяет среднемагистральными самолетами фактически всю Евразию через себя. Из любой точки в любую точку можно долететь с пересадкой в Новосибирске. На сегодня мы имеем 95 направлений маршрутной сети, она рождает 2,3 тыс. вариантов пересадок. Мы сделали предположение, что первая задача ГЧП — чтобы оно было понятно участникам. Для этого проекта был выбран вариант, что каждый участник создает свою инфраструктуру. Был создан сквозной план развития транспортного узла на 20 лет. Каждый из четырех участников просто выполнял свою работу. Область за это время построила автомобильные подъезды, развязки, Минтранс привел в порядок взлетно-посадочную полосу, мы успевали со строительством коммерческой инфраструктуры, терминалов, подтащили «Почту России», сделали самый большой центр по разбору почты. Компания S7 наращивала парк воздушных судов. Это был первый этап. У нас не было сложно создаваемой собственности, которая должна была потом кому-то передаваться, — каждый строил свое. С точки зрения инвестиций это было самое удобное. Каждый делал что-то для себя в рамках одного плана.

Андрей ИВАНОВ, Минфин России:

Доля в валовом внутреннем продукте страны инфраструктурных проектов даже не отражается в тех цифрах, которые здесь на слайдах. Она гораздо больше и касается всей экономики. Мы формируем триллионный бюджет отрасли, и задача нашей команды — так распорядиться этими ресурсами, чтобы как можно больше инвестиционных проектов было реализовано в нашем 6-летнем политическом цикле. Транспортные проекты — проекты, без которых не существует инвестиций. Но есть инвестиционные ограничения, которые у проектов существуют. С другой стороны, транспортные проекты и сами являются инвестиционными и требуют привлечения инвестиций. Когда мы говорим о правовом регулировании, нужном для этих проектов, мы учитываем и то и другое обстоятельство. Поэтому мы предлагаем инструмент защиты и поощрения капиталовложений авторства правительства РФ. Суть его в том, что инвестора надо поощрять и защищать, и для этого не бывает много инструментов, и не хотелось бы, чтобы то, что сейчас правительство предлагает новые, было противопоставлено уже существующим. Мы постарались предложить платформенное решение — соглашение о защите капиталовложения. Суть в трех основных составляющих. На срок от шести до 20 лет субъекты РФ предоставляют неизменные условия для реализации проектов в части, касающейся госрегулирования — налогового, таможенного, тарифного, в сфере сертификации, стандартизации. Хочется, чтобы для новых проектов инвестор, формируя инвестиционный меморандум, понимал, что условия будут неизменными на срок, пока он не получит коммерческий результат. Второе — мы отказываемся от фискальной нагрузки на первый этап реализации проекта. Как только проект начинает получать выручку, мы предлагаем инвестору с нашей помощью вернуть расходы, которые он понес на социальную, транспортную, энергетическую, цифровую инфраструктуру, за счет вновь поступающих налогов от этих проектов. В данном случае задействованы все федеральные и субъектные налоговые инструменты. Третье — говорим о том, что любые меры господдержки, которые инвестпроект получает, мы консолидируем в этом общем соглашении. Кроме того, мы предложили организовать меню мер господдержки с принципами их предоставления, для того чтобы на этой базе сформировать соответствующий навигатор для инвесторов и доступным для них способом передать им информацию о поддержке и настроить все наше правительство на работу, чтобы она в первую очередь была ориентирована на интересы инвесторов. Потому что только через них создаются новые рабочие места, решаются задачи и развивается экономика.

Что касается действующих инструментов, то не надо чинить то, что хорошо работает. Хотим сделать все, чтобы инструмент концессии ГЧП в транспортной области еще более активно применялся. Есть ряд задач, которые мы вскрыли, работая над проектом, и для которых нам нужно будет найти решение в кратчайшей перспективе, чтобы инструменты получили следующий этап развития. У нас в рамках концессии ГЧП создается значительное количество прямых и косвенных обязательств. Прямые эти обязательства касаются того потока, который формируется в рамках концессионного проекта или соглашения или проекта в области ГЧП. С другой стороны, это те риски, которые монетизирует и берет на себя государство, оно их фиксирует и учитывает. Не секрет, что чтобы инвестор защитил свои права в судебном или ином порядке, нужно доказать, что эти обязательства были приняты. Где тот реестр минимальных обязательств? Концессионное соглашение будет являться основанием, чтобы идти в суд. А чтобы доказать, что эти обязательства есть и государство по ним отвечает, необходим качественный учет. Мы это с коллегами пропишем, чтобы снять вопросы всего нашего финансового блока.

Максим РЕШЕТНИКОВ, губернатор Пермского края:

Мы действительно запустили много проектов ГЧП, как и мои коллеги-губернаторы. Но ключевой сейчас является некая финансовая неопределенность. Мы запустили строительство мостов по ГЧП, но мы до конца не понимаем, какие перспективы будут с финансированием. Этот год да, но на следующий мы видим большой финансовый дисбаланс. С этой точки зрения как ориентировать подрядчиков, сколько денег они должны освоить? Это вопрос даже не выделения каких-то денег из федерального бюджета, сейчас состояние многих региональных бюджетов неплохое. С этой точки зрения Федерация и регионы могли бы договориться, что регионы могут в опережающем порядке финансировать те же концессии, а федеральный бюджет в разумные сроки эти бы затраты компенсировал. Мы могли бы быть тем, кто снижает неопределенность в системе. Второе — мы все работаем с внешней рамкой, деньги, гарантии, горизонты планирования — это правильные вещи, но мы должны фокус переносить на внутреннюю рамку. Анализировать косты — почему у нас строительство часто обходится дороже, чем в других странах? Мы в Екатеринбурге обсуждали тему Водного кодекса, когда мы должны всюду без ума и памяти строить ливневку, и удорожание 5–15% на проект выходит. Мы это потом либо внесем в бюджет, либо инвесторы это перекладывают в какую-то плату, и все это ведет к удорожанию объектов. То, что free-float сейчас внесено в законодательство — это отличный шаг и снижение костов для всего транспортного комплекса и для всех концессий. То количество ГЧП-проектов и инвестиций, которое есть, оно не следствие принятия одного закона. Это результат десятков шагов, которые мы сделали. Нужно продолжать то точечное движение, которое у нас есть, в прямом взаимодействии.

Александр БРЕЧАЛОВ, глава Удмуртии:

В Удмуртию я прилетел на «Ижавиа». Сразу тогда начальник аэропорта мне рассказал, что мы исключены из программы реконструкции взлетно-посадочной полосы. Многие предприниматели летали через Пермь либо через Набережные Челны, мы теряли на этом ежегодно 40 тыс. трафика пассажирского. Первое, что мы сделали, — договорились с РЖД. В 2017 году мы поменяли подвижной состав, двухэтажные современные поезда пошли. Второе — теперь аэропорт Удмуртии включен в программу до 2022 года. Для нас это минимальный необходимый элемент для дальнейшего развития. Когда мы узнали, что мы в программе, — сразу начали общение с профессиональными операторами аэропортов. Параллельно ремонту взлетно-посадочной полосы планируем строить новый терминал. В 2022 году, надеюсь, мы построим новый аэропортовый комплекс, а в 2024-м закончим реконструкцию взлетно-посадочной полосы. Мы договорились с «Аэрофлотом» в 2018 году, что у нас начнутся полеты не только «Ижавиа». За год из-за прихода «Аэрофлота» у нас пассажиропоток стал 350 тыс.

Евгений ДИТРИХ:

На семинаре о региональной авиации мы обсудили кардинальные изменения, которые назрели, — это изменение программ субсидирования. Мы подумаем эти программы перестроить, чтобы субсидии на региональные перевозки были долгосрочными, чтобы их распределение было между теми рейсами, которые уже запущены. Такого рода долгосрочная политика позволит нам и инвестиции в инфраструктуру скоординировать и увязать. Те аэродромы, куда будут летать больше, должны в первую очередь развиваться.

Андрей ТРАВНИКОВ, губернатор Новосибирской области:

Толмачево — не просто аэропорт, а большая территория агломерационного развития, которую мы условно называем «Аэросити», — это пример создания успешного кейса при использовании сегодняшних инструментов. Зачастую инвесторам нужны не какие-то нормативные документы, а долгосрочное понимание, координация со стороны власти всех участников больших проектов. Этот опыт подвиг нас к кардинальному изменению инвестиционного подхода внутри Новосибирской области в этом году. Губернаторы согласятся, что мы уже несколько лет ведем своеобразную гонку преференций. Мы по максимуму выбрали налоговые льготы, мы пытаемся побольше дать прямых субсидий, компенсирующих расходы. Я знаю даже примеры, когда наши коллеги пытаются различными путями компенсировать даже поступления от НДФЛ от инвестиционных проектов. Мы решили прекратить эту гонку и скорректировать наше законодательство. Например, субсидии коммерческим проектам мы с этого года даем только при явной бюджетной эффективности. Развитие сопутствующей инфраструктуры и понимание планов — сегодня, по моим ощущениям, у инвесторов номер один при принятии решений.

Эдуард ГУДКОВ, НОВАТЭК:

 После запуска проекта «Ямал СПГ» были построены в арктической зоне порт Сабетта, одноименный арктический аэропорт, реконструирован морской канал в Обской губе Карского моря. Сейчас для следующего проекта, но уже с «Росатомом», расширяется порт Сабетта за счет создания терминала «Утренний». Когда принималось решение о строительстве порта, многие специалисты его критиковали, что мы создаем в таких тяжелых условиях капиталоемкий объект инфраструктуры, который является моногрузовым портом. Но сейчас он не только ключевой элемент инфраструктуры на Северном морском пути, но и точка роста других проектов. Так, правительство ЯНАО работает над созданием железнодорожной ветки, которая позволит загрузить порт не только СПГ, но и обеспечит поставку через порт других видов углеводородов. В Омской области обсуждают возможности использования порта для перевозки зерновых культур по Северному морскому пути в Азию. Была беспрецедентная помощь и поддержка государства в создании порта, и вопрос не только в лоббистском ресурсе, а в том, что власть поверила в этот проект.

Сейчас мы работаем над новыми проектами. Реализуется проект «Арктика СПГ 2». Мы для целей этого проекта создали завод в Мурманской области по строительству крупнотоннажных морских сооружений. На нем будут строить плавучие заводы по сжижению газа, которые в дальнейшем будут доставляться к месту эксплуатации. Это поможет нам снизить стоимость проектов. Мы как потребитель услуг транспортной отрасли будем дальше загружать Минтранс и наших коллег-транспортников нашими грузами.

Николай ЦЕХОМСКИЙ, ВЭБ.РФ:

Транспортная тема сейчас занимает существенную часть портфеля ВЭБ.РФ. ВЭБ.РФ — это не банк, а госкорпорация, которая помогает привлекать инвестиции и структурировать сложные инфраструктурные проекты. Сегодня для нас задача — посмотреть, сколько мы сможем привлечь в проекты городской среды средства ФНБ. Качественным успешным проектом в качестве примера можно назвать проекты в Москве. Это Московский метрополитен — проект, который был реализован совместно с «Трансмашхолдингом», вагоны в метро уже практически заменены. Поставлено порядка 1200 вагонов из 1400. Это большой проект на 75 млрд, успешный, потому что он, в том числе был реализован в формате КЖЦ. Мы использовали в этом проекте средства ФНБ.

Тема развития общественного транспорта в регионах — одна из самых главных тем городской среды. С участием регионов, министерств, Центра стратегических разработок и «Трансмашхолдинга» мы разрабатываем такую программу. Сейчас городской транспорт — это тяжелый сектор для частного инвестора, там очень много серых схем и раздробленных участников рынка. Это очень важная социальная задача, там очень жестко регулируется тариф, и для частного инвестора пойти в этот проект очень сложно. Тут требуется поддержка на всех уровнях.

Сергей ХРАМАГИН, ГТЛК:

Мы реализуем новые программы. Автобусов, энергоэффективного транспорта у нас порядка 200 тыс. единиц. Мы работаем во многих регионах. Также мы — крупнейшие заказчики наших вертолетов. Более половины вертолетов, производимых нашей промышленностью, мы поставляем в регионы по нашей лизинговой программе. Это санитарная авиация. По водному транспорту 50% заказа судов мы тоже делали с помощью механизма ГТЛК. Основной механизм ГТЛК — привлечение к бюджетным источникам, которые у нас регулярно по линии Минтранса, Минпромторга, Минцифры и Минфина. Мы общаемся на рынке публичного долга, то есть выпускаем облигации, и не только рублевые, у нас более 2 млрд долларов привлечено на публичном рынке. Мы работаем со всеми нашими банками.

Из новых проектов в последние несколько лет у нас — это инфраструктура. Наш первый опыт в Челябинске — логистический терминал, и на этой неделе мы с РЖД и РЖД-Логистикой подписываем ряд важных соглашений для развития этого коридора. Это порт Лавна, это морская концессия, первая, очень мощная. Такую же историю мы хотим делать в Астрахани, обсуждаем там в свободной экономической зоне. Очень важная для нас история — выйти на рынок аэропортовый. И подмосковный аэропорт Жуковский, и ряд других проектов могли бы быть использованы, наши механизмы могли бы быть там применимы: умение привлекать бюджетный рубль, внебюджетные источники, сильная команда и готовность делать проекты.

Рустам МИННИХАНОВ, Президент Татарстана :

Судно «Чайка» разработано Зеленодольским проектно-конструкторским бюро на газомоторном топливе. Основная проблема летнего сезона — надо людей перевозить. Те корабли, которые сегодня эксплуатируются, находятся в плачевном состоянии. Мы хотели бы этот проект запустить на Зеленодольском заводе им. Горького, и это будет хороший шаг.

Самая большая проблема у нас была — трасса М-7 Казань — Набережные Челны. Это была дорога смерти, но благодаря целенаправленной работе к ЧМ она была сделана. Но она очень сильно загружена. Мы в рамках стратегического плана «Европа — Китай» уже имеем земляные работы, трассу между М-7 и М-5. Татарстан очень активно работает как с Казахстаном, так и с Китаем, поэтому для нас трасса Китай – Казахстан — Европа — стратегическая. Мы считаем, что любой инвестиционный проект без транспортной увязки нереализуем. У нас от 4 до 5 трлн инвестиций, есть проекты большие, и они увязаны внутренней инфраструктурой, которая будет реализовываться в рамках этого проекта. Есть решение о возврате капитала. Еще нам нужны магистральные и железные дороги, мы с РЖД обсуждаем развитие Камского кластера, Альметьевского кластера, большой проект развития Казанского кластера.

Олег ПАНКРАТОВ, «ВТБ Капитал»:

«ВТБ Капитал» является владельцем и представляет свою управленческую инфраструктуру в десяти различных проектах — от портовой инфраструктуры до дорог. Восьмой участок М-11 в ближайшее время запускается. Также мы инвестируем в почтовую логистику, в аэропортовом секторе мы присутствуем — всем известен аэропорт Пулково, который будет модернизирован, будет фаза-2 этого проекта. Также аэропорт Геленджик. Мы начинали 12 лет назад, вначале команда была пять человек, на сегодня наш холдинг — 7,5 тыс. человек трудятся в проектах, которыми владеет ВТБ. Мы в новых начинаниях готовы участвовать и как инвестор, и как кредитор. Мы привлекли в российскую экономику за десять лет 17 млрд долларов, довольно существенная и значимая сумма. К нашему форуму «Россия зовет» ВТБ было выпущено исследование наших аналитиков. Оно больше ориентировано на западных инвесторов, но интересно мнение. Они смотрят на проекты, в первую очередь на транспортную часть. С одной стороны, много говорилось о том, что планы очень амбициозные и их можно сделать. Однако если смотреть, где сейчас находится Россия по качеству инфраструктуры и где она должна быть, то надо не 200 млрд, а триллион. Но их мнение, что и триллион возможно.

Сейчас очень удачное время для финансирования проектов. Снижение ставки ЦБ, не секрет, что мы рефинансируем некоторые наши проекты, прежде всего Пулково, он будет рефинансирован с существенным снижением ставок. Также мы смотрим на дорожные проекты, прежде всего СЗД. Рынок в очень хорошем состоянии, на сегодняшний день в районе 200 млрд руб. могут быть реализованы полностью за частные средства. За 12 лет работы на российском рынке мы такой ситуации не видели. Хотел сказать об уникальности инструмента фабрики проектного финансирования ВЭБ.РФ. Этот инструмент дает возможность иметь максимальную ставку на рыночном уровне и при этом полностью получать прибыль от ожидаемого снижения ставки ЦБ. Мы этот инструмент активно используем и будем продолжать использовать.

Очень важно с точки зрения концессии оставить рабочими те инструменты, которые есть. Как правило, в концессиях есть возможность компенсировать обязательства в случае расторжения. Если бы был какой-то реестр, то рынок стал бы еще более ликвидным, прежде всего в сторону использования облигаций. На сегодня все же банковское финансирование доминирует, а облигации, хотя и использовались в том же М-11, сейчас составляют миноритарную долю, хотелось бы видеть их еще больше.

Альберт Еганян, InfraOne:

В нашей экономике на счетах у банков денег населения скопилось порядка 24–30 трлн руб. Это при том что нам на всю новую Россию необходимо всего 20. На макроуровне задача выглядит следующим образом: каким образом эти деньги пустить в экономику, причем в инфраструктурную экономику в первую очередь. На микроуровне так: если нам ЦБ из года в год говорит, что российские банки и НПФ готовы профинансировать в смысле выделенных, предварительно оцененных и зарезервированных денег на инфраструктуру около 700 млрд руб., а в год отрасль забирает инвестиционных денег не более 120, то этот gap в 500 с чем-то млрд руб. и есть те деньги, которые находятся в распоряжении у концессионных и ГЧП-проектов. Вот разница между тем как мы эффективно работаем и что происходит на самом деле. Эти 500 млрд ежегодно переносятся на следующий год и так далее. Транспортная отрасль — безусловно, очаг инвестиционной компетенции, но этому очагу можно полыхать еще на 550 млрд руб. ежегодно. Ежегодно государственная система в лице Минтранса, министерств и агентств готова переваривать порядка 110 ЧКИ-заявок, а их ежегодно всего 10. Итого мы работаем на 10% от вмененной эффективности. Есть хотелки государства, есть деньги, которые идут достаточно долго. Вместо того чтобы инициировать, бизнес начинает ходить кругами по госорганам, спрашивая, можно ли инициировать. В законе написано, что можно, деньги есть, gap в штуках порядка 90 проектов, которые можно дополнительно принести в деньгах. Разница между возможностями государства, возможностями рынка и оценками проекта в штуках — это всего лишь матчасть.

Евгений ДИТРИХ:

Очень важна для активного движения вперед правильно подобранная команда, в которой каждый делает то, что должен, и делает это хорошо. Чтобы мы двигались вперед активно, нужна стабильность — если проект упакован, структурирован, заказан, начат, не надо по ходу пьесы менять его условия так, чтобы потом все сомневались, а стоит ли иметь дело с этими заказчиками. Важный тезис в том, что денег у нас много. Нужно, чтобы наши возможности были обеспечены правильно нашими желаниями. Нужно, чтобы эти деньги, обстоятельства, возможности умели правильно упаковывать в то самое транспортное меню.