Об итогах последней инспекции египетских аэропортов, приватизации компаний транспортной отрасли, а также о системе «Платон», рост тарифов которой уже практически решенный вопрос, в интервью RNS рассказал министр транспорта РФ Максим Соколов.

– Вы недавно вернулись из Египта. Как вы оцениваете результаты последней инспекции?

– Египет любим многими, и я сам там был в качестве туриста несколько раз с детьми. Конечно же, основная задача, которую мы реализуем в настоящий момент - это вопросы обеспечения безопасности наших граждан. В первую очередь, на транспортной инфраструктуре - в аэропортах и перелетах самолетами, поскольку трагические события, которые произошли почти год назад, просто обязывают нас и наших египетских коллег принять соответствующие меры.

Мы уже неоднократно отправляли своих специалистов по авиационной и транспортной туристической безопасности в Египет. Очередная группа была с визитом в Египте в сентябре, накануне моей встречи с министром гражданской авиации Шерифом Фатхи и президентом Египта Абдель Фаттахом аль Сиси по поручению президента РФ. По итогам этого визита могу констатировать, что сделан большой шаг вперед, много из мероприятий комплексного согласованного плана нашими и египетскими специалистами уже реализовано. Мы видим свет в конце этого тоннеля. Видим, что египетские коллеги близки к тому, чтобы реализовать в каждом из аэропортов в полном объеме все мероприятия этого комплексного плана. Только в этом случае можно будет говорить о составлении положительного заключения по вопросам транспортной безопасности.

– Какой из аэропортов более готов к открытию авиасообщения с Россией?

– Состояние каждого из аэропортов разное. Аэропорт Каира буквально на днях запустил второй терминал, он очень современный и вопросы, связанные с безопасностью в этом аэропорту решены в полном соответствии с международными требованиями, и даже выше этих стандартов. Здесь мы ждем еще установки системы автоматического биометрического доступа персонала в чистую зону аэропорта, и после этого можно будет говорить о том, что по этому аэропорту все вопросы решены.

Что касается двух других аэропортов курортного назначения - в Хургаде и Шарм-эль-Шейхе - туристов они интересуют больше, то здесь ситуация за прошедший год тоже продвинулась вперед, но там также необходимо установить эту систему. Это основное и самое серьезное замечание, которое у нас есть сейчас по всем египетским аэропортам. Эта система сейчас заказана, контракты подписаны, и египетские коллеги ждут поставки оборудования, его установки и наладки.

– Кто является поставщиком оборудования?

– В основном, контракты подписаны с немецкими компаниями.

– А за периметром аэропортов будет ли вестись наблюдение?

– Да, есть пока вопросы, связанные с видеонаблюдением за периметром, как самих аэропортов, так и аэровокзального комплекса. Хотя они находятся в буферной зоне - это аэропорты двойного назначения и дополнительно охраняются, в том числе и военными, но часть периметра пока еще не закрыта видеонаблюдением. Мы договорились, что на этот период пока система видеонаблюдения устанавливается, будут усилены патрули, они будут работать в круглосуточном режиме, установлено освещение по периметру границ аэропорта и терминала, и дополнительные полицейские наряды на автомобилях будут также визуально контролировать периметр.

– Будут ли российские спецслужбы контролировать ситуацию в египетских аэропортах после открытия авиасообщения?

– В соответствии с международными правилами и требованиями ICAO за безопасность отвечает государство той страны, в которой находится объект транспортной инфраструктуры, в частности аэропорт, поэтому всю ответственность несут, конечно, египетские коллеги. Но мы обеспечим мониторинг за их действиями, как на этапе ввода в эксплуатацию всех систем и реализации мероприятий комплексного плана, так и следующий шаг - эксплуатацию самих аэропортов по допуску и осмотру наших пассажиров и туристов.

Какой-то период мы это будем делать по необходимости, как того будет требовать внешняя обстановка и профиль риска. Насколько долго - это уже вопрос в большей степени относится к спецслужбам.

Этот порядок будет отражен в подготовленном межправительственном соглашении. Сейчас мы ведем работу над его подписанием, и с нашей и с египетской стороны проект проходит внутригосударственную процедуру. Мы надеемся, что в ближайшее время он будет подписан, так как взаимопонимание по всем нормам и положениям этого соглашения достигнуты в полном объеме.

– Есть ли с вашей стороны еще какие-то требования к египетским властям?

– Египетским коллегам нужно будет также обеспечить отдельную линию для досмотра наших пассажиров, чтобы мониторинг, который будут осуществлять, в том числе, и наши специалисты, был бы сфокусирован не на всех прибывающих в аэропорт граждан России и других государств, а непосредственно мы будем заботиться о безопасности наших российских граждан.

Дополнительные меры по аналогии с турецкими аэропортами будут применяться уже в чистой зоне аэропорта - помимо предполетного досмотра будут еще дополнительный рубеж на выходе перед посадкой на борт. Там тоже будут установлены рамки, работать металлоискатели, газоанализаторы, специальные специалисты будут работать с этой аппаратурой. Естественно, что эти процедуры будут несколько удлинять прохождение предполетного досмотра. Поэтому туристам надо быть готовым заранее прибыть в аэропорт, чтобы без проблем и цейтнота осуществить все необходимые процедуры в соответствии с этими повышенным требованиями безопасности.

– Ранее сообщалось, что для российских туристов может быть сделан отдельный выход из аэропорта или даже терминал. Так ли это?

– Отдельный терминал для российских туристов никто строить конечно не будет. Но в каирском аэропорту мы рассчитываем, что российские туристы будут обслуживаться в новом терминале, где уже установлены современные системы контроля за безопасностью пассажиров. Мы также рассчитываем, что в Хургаде наши туристы тоже будут обслуживаться в другом терминале, где требования по безопасности и охрана периметра осуществляются на более высоком уровне. Но из этого не следует, что исключительно для российских пассажиров будет использоваться тот или иной терминал. В этих терминалах только для российских пассажиров будут выделены отдельные зоны или отдельные линии для прохождения предполетного досмотра и мы предполагаем, что договоримся об этом с нашими египетскими коллегами для большего контроля и мониторинга.

– Планируются ли применить такие же меры безопасности в аэропортах других стран?

– Это будет зависеть от уровня тех рисков и реальных угроз, которые складываются под воздействием внешних, не зависящих от функционирования транспорта, обстоятельств. Если такая необходимость будет, то мы будем работать с авиационными властями тех государств, где такая обстановка будет складываться.

– Ставит ли Минтранс вопрос об ужесточении правил автобусной перевозки туристов в тех странах, где существует угроза терактов?

– Это не функция Минтранса. Мы обеспечиваем безопасность и контроль за перевозками на территории нашей страны. Что касается перевозки туристов на территории других государств, то это вопрос деятельности туристических компаний, поскольку с одной стороны - это нерегулярные перевозки, с другой стороны - это должно соотноситься с законодательством тех стран, на территории которых осуществляются те или иные виды этих перевозок. Поэтому тут очевидно, что соответствующие требования по линии Ростуризма должны быть предъявлены к тем туристическим компаниям, которые продают путевки и в этот продукт включают различные услуги, в том числе и транспортные перевозки.

– В СМИ ранее появлялась информация, что авиасообщение с Египтом может быть восстановлено к концу года. Так ли это?

– Я такого никогда не говорил. Я всегда последовательно говорил, что положительное заключение может быть выдано специалистами авиационной безопасности, в том числе и по линии министерства транспорта, только в том случае, когда египетскими коллегами будет реализован весь комплекс мероприятий, согласованных каждым из египетских аэропортов. Когда это произойдет - зависит от египетских коллег. Сейчас степень готовности высокая, большая часть его плана реализована, но есть замечания, о которых я сказал ранее. Как только наши египетские коллеги их реализуют, контракты будут исполнены, они направят нам приглашение и в течение недели мы направим своих специалистов для очередной экспертизы и оценки состояния безопасности всех трех египетских аэропортов, надеюсь уже окончательной.

– Тема приватизации сейчас не менее активно обсуждается и затрагивает, в том числе и компании транспортной отрасли – это Совкомфлот, РЖД, Аэрофлот, НМТП. Какая из компаний, на ваш взгляд, более готова к приватизации в этом или следующем году? Идет ли поиск инвесторов?

– Мы давно работаем с коллегами из компании Совкомфлот по подготовке к продаже пакета в 25% акций. Конечно сейчас, с точки зрения тех тенденций на рынке и в отрасли не самый лучший период для продажи, но готовность существует. Когда продавать, как продавать, через кого продавать и на какой площадке - это должны определить соответствующие специалисты. По линии Росимущества такая работа проводится.

– А в отношении остальных компаний, таких как РЖД, Аэрофлот, НМТП?

– Что касается РЖД, то здесь надо дополнительно взвесить все риски, которые могут быть связаны с приватизацией любого пакета акций Российских железных дорог. РЖД является стратегической компанией для экономики страны и поэтому сначала решение должно быть принято на этом уровне, а уже потом можно что-то обсуждать. Но даже если гипотетически представить, что такое случится, первый вопрос, который себе можно задать - как в этом случае РЖД и тот инвестор, который придет в РЖД, будут решать государственные задачи? Сегодня государство вкладывает в развитие стратегических направлений бюджетные средства через увеличение уставного капитала акционерного общества. Будет ли аналогичные взносы делать какой-то частный собственник? Захочет ли он это делать? Потому, что порой эти государственные инвестиции окупаются через очень длительный срок, а иногда не окупаются совсем.

Это относится в полной мере и к компании Аэрофлот. Государство там владеет контрольным пакетом акций и если мы размоем этот пакет и снизим свое контрольное участие, то как поведут себя частные инвесторы, когда нужно будет решать, например, такие задачи, которые Аэрофлот решал год назад при банкротстве авиакомпании Трансаэро, взяв на себя основную тяжесть, финансовые трудности по возвращению билетов или перевозки пассажиров, имеющих на руках билеты Трансаэро. Таких было 2 млн человек и объем убытков этой операции оценивается примерно в 17 млрд рублей. Вот возьмет ли на себя компания, где у государства нет решающего слова, задачи по такому решению вопроса?

Приватизируя транспортные компании, в первую очередь, надо исходить не только из соображений финансовой сиюминутной выгоды, а из тех стратегических задач, которые выполняет транспорт в целом, и каждая из этих компаний в отрасли и для всей страны. Там, где есть хорошая конкурентная среда и государство знает как подстраховать эти риски - это возможно. Как, например, в ситуации с Новороссийским портом, где у государства всего лишь 20%-ный пакет и большой роли государство в функционировании этого порта не играет. И мы, и частные инвесторы активно развиваем другие проекты в Азово-Черноморском бассейне и поэтому здесь особых рисков и необходимости государства владеть именно контрольным или каким-либо пакетом акций нет. Поэтому мы согласились с предложением о возможной приватизации этого пакета, но решение за правительством, а технологии за Росимуществом и Минэкономразвития.

– Вы затронули Аэрофлот. Недавно была информация о том, что из группы Аэрофлот может быть выведена авиакомпания «Россия». В какой стадии этот вопрос?

– У нас есть соответствующее поручение правительства. Мы на площадке Минтранса, с участием других ведомств активно этот вопрос обсуждаем и в октябре направим свою позицию в правительство.

– Ранее вы говорили, что через систему «Платон», по которой сейчас действует льготный тариф, необходимо собирать гораздо более существенные средства. Насколько планируется повысить тариф «Платона»?

– Минтранс выступает за то, чтобы стратегия реализации этого проекта с кодовым названием «Платон» была осуществлена в полной мере. Ведь это не просто механизм некой фискальной нагрузки на перевозчиков или даже на грузоотправителей. Мы говорим здесь о несущественном финансовом обременении с одной стороны, но с другой стороны - это очень важный инструмент для регулирования логистики транспортных потоков внутри страны. Эта система позволяет и логистическим компаниям, и транспортной отрасли реализовывать ту стратегию, которая принята правительством РФ до 2030 года. Одним из направлений является экологичность транспорта и перевод грузопотоков с автомобильного на железнодорожный и речной - у нас все-таки 100 тыс. километров внутренних водных путей, что в два раза больше, чем протяженность федеральных дорог. С другой стороны цель - это гуманизация транспорта, чтобы транспортная система использовалась не только бизнесом, хотя это тоже необходимо, но и гражданами, пользователями, пассажирами. И таким образом, по дорогам перемещался бы в основном общественный транспорт и легковые автомобили, а грузовой только по необходимости, так как является одним из самым неэкологичных. В этом была основная задача этой системы.

Любая инфраструктура у нас является платной для коммерческих пользователей, то есть тех, кто зарабатывает деньги на перевозках. Бизнес же, который зарабатывал деньги на автомобильных перевозках, почему-то за инфраструктуру не платил, в то время как вред, который наносится дороге при проезде одного грузового автомобиля 12-тонника если он едет с нормативной загрузкой, равняется вреду, который нанесет дороге проезд примерно 20 тыс. легковых автомобилей.

Тестовый период работы системы «Платон» с льготным тарифом безусловно надо завершать. Все сборы, которые собирает система «Платон» за использование федеральных трасс, замещаются и направляются в виде субсидий из федерального дорожного фонда в федеральные фонды субъектов. В этом году мы направили эти средства двумя траншами - первый был порядка 11 млрд рублей и деньги дошли до сорока субъектов РФ. Если бы мы не ввели эту систему в прошлом году, в этом году не были бы введены в эксплуатацию Борский мост через Волгу, мост в Уфе через реку Белая - он будет открыт буквально на днях, не была бы начата реконструкция аварийного путепровода в Петрозаводске, не началось бы строительство моста в Дубне в Подмосковье, Ворошиловского моста через Дон в Ростове-на-Дону. Все это стало возможным благодаря «Платону».

В этом году уже отобрали шесть проектов ГЧП и они будут представлены для утверждения правительственной комиссией по транспорту для дальнейшей реализации. Если тариф «Платона» останется на сегодняшнем уровне, то система не будет выполнять заявленных целей.

– Насколько вы предлагаете увеличить тариф?

– Мы должны прийти к той модели, которая изначально закладывалась при запуске этого проекта - это 3,06 рубля.

– Актуально ли сейчас обсуждение в Минтрансе вопроса предоставления нулевого НДС российским авиакомпаниям на внутренних рейсах? Когда эта мера может быть введена? Проведено ли Минтрансом обоснование обнуления НДС?

– Минтранс последовательно выступал с этой инициативой на протяжении многих лет. Решение было принято весной прошлого года, но о снижении ни до нуля, а до 10%. В этом году мы выступали с инициативой дальнейшего снижения. Эта инициатива обсуждалась на площадке правительства, в том числе при формировании плана социально-экономической стабильности, но решения принято не было. Поэтому мы находимся в парадигме тех решений правительства, которые действуют на сегодняшний день - это 10%.

– Авиакомпания «Победа» направила письмо в Минтранс с предложением сократить перечень предметов, которые можно брать на борт до одной вещи. Поддерживает ли Минтранс эту инициативу?

– Позиция Минтранса состоит в том, что в первую очередь нужно исходить из интересов пассажиров. Мировая практика говорит о том, что за счет тарифов, которые устанавливают авиакомпании, и высокой конкурентной борьбы между ними - а у нас сегодня функционируют больше 100 авиакомпаний на территории России, пассажир должен сам выбирать тот класс и уровень обслуживания, который ему наиболее комфортен. Если ты летишь с одним портфелем в бизнес-командировку, то зачем переплачивать за обязательную норму багажа в 10 килограмм? Ты можешь взять тот тариф, который не предполагает багажного места. Или же если ты летишь отдыхать или в далекое путешествие, то можешь выбрать тариф, по которому у тебя дополнительная норма багажа - не 20, а 30 килограмм как на бизнес-классе. И здесь должен выбирать пассажир. И когда такой подход будет реализован, считаю, что и проблем никаких не будет, и каждый будет выбирать тот тариф, который соответствует целям поездки.

– То есть вы это поддерживаете?

– Это же естественное решение, когда ты сам выбираешь что тебе надо.

– Будет ли это как-то зафиксировано?

– Сегодня есть законопроект, который предполагает отмену обязательной нормы багажа в 10 килограмм. Он находится на площадке Государственной Думы. Депутаты нового созыва будут окончательно решать этот вопрос.